Страшнее мозга 'зверя' нет (часть 2)
Автор: Кирил Ланский
Каждый биологический организм — как и вообще любой живой организм в природе — в конечном счете, определяется рядом характерных свойств/качеств, которые он способен сохранять. Постоянство последних является критерием, который позволяет оценивать важность того или иного свойства для организма. Чем дольше свойство сохраняется постоянным, несмотря на изменения в окружающей среде, тем выше его значимость для организма. Здесь необходимо пояснить, что вообще означает понятие «постоянство». Согласно классическому гомеостатическому принципу Кэннона, константы (т.е. постоянные величины) представляют собой результат динамического равновесия между двумя непрерывно противодействующими факторами. Считается, что, действуя попеременно как спаренные антагонисты, эти факторы (или группы факторов) обеспечивают существование констант. При этом противодействующие факторы становятся очевидны лишь тогда, когда какое-то внешнее воздействие нарушает их равновесие. В действительности же исследования, проведенные в том числе на людях, показали, что общепринятое представление о константах неверно. Оказывается, что величины, считающиеся для организма константами, не являются ни фиксированными, ни статичными. Константы в живом организме представляют собой статистические величины, являющиеся результатом чередования динамических изменений, разворачивающихся во времени. Когда речь заходит о константах, следует рассматривать не просто какие-то средние значения, получающиеся в результате ряда организованных изменений, но и оценивать характер этих изменений. Средняя величина, вокруг которой происходят изменения, является первым характерным признаком константы. Вторым характерным признаком является ритм изменений. Третьим — амплитуда изменений. Например, когда мы говорим, что температура тела здорового человека постоянна (т.е. является константой), то следует понимать, что мы говорим о средней величине 37 градусов (при сублингвальном измерении) для суточных (24-х часовой ритм) колебаний с амплитудой в несколько десятых долей градуса «вокруг» средней величины. При этом два антагонистических фактора, обуславливающих постоянную среднюю температуру, действуют отнюдь не одновременно, а поочередно, так что каждый из них доминирует над другим свою часть времени. В результате мы имеем не жестко фиксированную, неизменную константу, а переходы величины выше и ниже ее среднего значения, т.е. колебательный процесс. Колебательные процессы пронизывают всю природу от мала до велика — от волновых процессов, происходящих в атомах, до пульсации Вселенной. Ритм колебательных изменений в целом подчинен ритмам окружающей среды. Так, например, температура имеет суточный ритм. Другие константы, такие как, например, морские приливы, имеют 12-ти часовой ритм. Некоторые изменения, происходящие в крови, имеют ритмы от 2-х часов до нескольких минут. Есть ритмы, в которых явно выражено влияние Луны — это гипофизарно-овариальные циклы. Для ряда других заметно чередование времен года. Нормальным называется такой организм, который способен сохранять свои константы в пределах статистически свойственных для данного конкретного вида организмов характеристик — средних значений, ритма и амплитуд — путем попеременного действия катаболических и анаболических сил. Соответственно, ненормальный организм — это такой организм, в котором указанные характеристики изменены. Именно ненормальное изменение, без полной утраты характеристик и отличает патологию от смерти. Смерть наступает в результате безвозвратной утраты констант. Подобное определение помогает также отличить процессы патологические от физиологически нормальных. При нормальных процессах «затрагивается» только амплитуда колебаний — обычно она увеличивается — а все остальное сохраняется. Патология же, как следует из самой сущности колебаний, всегда дуальна, т.е. отклонение всегда имеет одно из двух возможных направлений, что абсолютно необходимо учитывать при лечении. Само отклонение от нормы (дисбаланс) происходит за счет длительного доминирования одного из спаренных факторов над своим антагонистом, что и приводит в результате к искажению и даже подавлению нормального колебательного ритма. Итак, повторим еще раз: вся биохимия нормального субъекта подчинена устойчивым осцилляциям, т.е. согласованному, ритмическому чередованию процессов анаболизма (созидания, восстановления) и катаболизма (разрушения) внутри организма. И процессы эти контролируются, в частности, гипоталамусом. Биохимия человека с гипореактивным (слабочувствительным) и гиперреактивным (сверхчувствительным) гипоталамусом принципиально отличаются. Гипореактивность приводит к устойчивой доминанте одного из дисбалансов — анаболического или катаболического, — которую достаточно сложно «сдвинуть с места» (уместна аналогия с заржавевшими качелями). Обычно это можно сделать лишь усиленным, интенсивным приемом препаратов или применением некоторых достаточно экстремальных воздействий. При таком подходе «сковырнутый» дисбаланс зачастую перекидывается в противоположный и снова «застревает», но уже в другой «крайности». Тогда требуются новые меры по восстановлению осцилляторного (колебательного) равновесия. Гиперреактивность приводит к тому, что даже малое воздействие на организм вызывает бурную ответную реакцию защиты — в отличие от предыдущего случая здесь колебания чрезмерны (уместна аналогия с оголенным нервом). Это выражается в неустойчивости общего состояния, быстрой и резкой смены телесных/психических ощущений в зависимости от текущей обстановки. Коррекция гиперреактивного состояния основывается на выяснении (по анализам) ритма аномальных колебаний и применении в текущую фазу и в правильных дозировках препаратов, вызывающих дисбаланс противоположный текущему, который является транзиторным (преходящим). Таким образом осуществляется сглаживание чрезмерных осцилляций — по принципу толкания качелей невпопад, асинхронно. Важно помнить о том, что в норме дневное время характеризуется катаболическим «приливом», а ночное — анаболическим. В сутках имеются два главных «переломных» момента — один между 4-8 утра, а второй — между 16-20 вечера. Первый характеризуется сменой доминанты стеринов (анаболиков) на доминанту жирных кислот (катаболиков), а второй наоборот. Пациенты с анаболической активностью, продолжающейся в несвойственное для нее время, обычно чувствуют себя хуже утром, днем и сразу после принятия большого количества пищи (когда в желудке активно секретируется соляная кислота). Их дневной дискомфорт может резко усиливаться от потребления чего-либо, содержащего в себе много глюкозы (например, сахара). Пациенты с ненормальной катаболической активностью обычно чувствуют себя хуже вечером, ночью и через некоторое время после обильного приема пищи (т.е. к моменту, когда выделение щелочи поджелудочной железой для целей пищеварения достигает максимума). Все это приобретает особое значение в свете того, что, по меньшей мере, четверть населения этой планеты страдает от так называемой вегето-сосудистой дистонии, о которой подробно рассказывалось в предыдущей статье. Официальная медицина также слаба в лечении этих патологий, как и в лечении рака. Более того, официальная медицина совершенно не понимает этиологии подобных заболеваний, ошибочно пытаясь подавлять странные, не укладывающиеся ни в какую нозологическую классификацию болезненные симптомы транквилизаторами, нейролептиками или антидепрессантами. Не говоря уже про «задушевные» беседы с пациентом — так называемую психотерапию. Лечить ВСД «разговорами» и «копаниями в душе» — это все равно, что пытаться заговорить перелом ноги. «Если простуду лечить, то она проходит за неделю. Если не лечить, то за 7 дней». (с) Народное Кстати сказать, почему человек вообще «простужается»? Почему для того, чтобы, как говорят в народе, «простыть», некоторым достаточно посидеть на сквозняке даже в очень теплую погоду? Почему некоторые «простужаются» от перекупания, например, хотя температура воды, из которой можно не вылезать часами, часто составляет +26+28 градусов? Ответить на все эти вопросы нам поможет Эйнштейн от медицины, Эммануэль Ревич. Кстати сказать, в 1949 году Ревич лично встречался с Альбертом Эйнштейном, которому удалось найти математическое описание его препаратов. Известно, что после этой встречи Альберт Эйнштейн написал Ревичу развернутое письмо. И хотя точное содержание его неизвестно, дошедшие из вторых и третьих рук (от секретаря и одной из помощниц Ревича) сведения таковы: «Эйнштейн писал, что Ревич — самый выдающийся ум, который он когда-либо встречал в своей жизни». Из воспоминаний самого Ревича следовало, что Эйнштейн предлагал ему объединить свои усилия в работе над рядом проектов. Однако вернемся к нашей теме. Ревич весьма плотно занимался исследованием проблем, сопряженных с облучением человеческого организма и, среди прочего, обнаружил следующее. Он обнаружил, что малые количества радиации обычно давали эффект, радикально отличающийся от такового при использовании интенсивного облучения. Некоторыми из проявлений ответа организма на умеренные количества облучения оказались очень выраженный рубцеобразующий эффект продленная реакция фибробластов усиленное образование соединительной ткани сосудистый склероз и тромбоз, являющиеся результатом пролиферации (разрастания) эндотелия. Естественно, Ревич выяснил, что точно такие же эффекты вызывают антижирокислотные препараты, стерины (т.е. анаболики). А вот все последствия интенсивного облучения оказались прямо противоположны, и могли быть вызваны без облучения назначением повышенных доз жирокислотных препаратов (т.е. катаболиков). Причиной разницы в ответах на слабое и сильное облучение, как выяснил Ревич, является так называемая реактивность ответа организма человека на повреждающие воздействия. Проще говоря, организм старается не просто компенсировать, а даже перекомпенсировать вред, причиненный вредоносным воздействием. В какой-то мере уместна аналогия с пружиной — если мягкую пружину нагрузить грузиком и вывести из положения равновесия (скажем, дернуть на гладкой поверхности вправо), то грузик, прежде чем вернуться в исходное положение, сделает, по меньшей мере, один «перелет» влево. Аналогия, надеюсь, понятна. Однако такая (пере)компенсация возможна лишь при условии, что интенсивность воздействия умеренна. Если воздействие слишком интенсивно или продолжительно, наступают в известном смысле «необратимые» повреждения. Так, например, если рвануть за пружину изо всех сил, то она просто «растянется» и утратит свои былые упругие качества. Так вот ситуация с пресловутой «простудой» во многом аналогична. Организм, детектирующий (разумеется, при непосредственном участии нервной системы) наступающее охлаждение (сопряжено с высвобождением и циркуляцией жирных кислот), в дальнейшем инициирует резкую (пере)компенсацию путем высвобождения стеринов (антижирных кислот). Как показал Ревич, преобладание (даже временное) в организме стеринов вызывает, в частности, не только подъем температуры (транзиторную гипертермию), давления (транзиторную гипертензию), но и создает чрезвычайно благоприятные условия для активизации и размножения вирусов и прочих патогенных микроорганизмов. В действительности происходит еще целый ряд характерных изменений (включая гематологические), но обсуждение их выходит за рамки данной статьи. Для большей наглядности приведу три небольших примера из жизни. Всем хорошо известно благотворное действие бани, но немногие знают, на чем оно в действительности основано. С применением дуалистической концепции Ревича становится совершенно понятно и прозрачно, что организм попеременно принудительно вводится то в анаболическую (преобладание стеринов), то в катаболическую (преобладание жирных кислот) фазу. Первая вызывается парилкой, а вторая — погружением в холодную воду. Иными словами, производится мощная раскачка внутренних химических «весов» организма. Автор бестселлера «Как продлить быстротечную жизнь?», академик биологических наук, Николай Григорьевич Друзьяк пишет: «…Закаливание организма. Этому нас учат с детства и рациональное зерно в этом, возможно, и имеется, но достаточное ли это условие для долгожительства? Сколько можно привести примеров, когда человек занимался и утренней зарядкой, и «моржеванием», и ежедневным бегом, но погиб в расцвете сил от внезапной остановки сердца. Такое случилось с моим другом, Залевским Иваном Яковлевичем. Жил он в Одессе, был инженером. Каждое утро он делал основательную зарядку, затем обязательно бегал. Работа у него начиналась в 9 часов, жил он недалеко от места работы, а поэтому по утрам у него всегда было достаточно времени для оздоровительных занятий. После бега он принимал холодный душ. А зимой он еще ходил на море и купался в ледяной воде. На здоровье он не жаловался, но в возрасте 51 года внезапно скончался от инфаркта, сидя на одном из совещаний…» Возможно, кому-то это покажется невероятным, но истинные причины «простужаемости» человека традиционной медицине до сих пор неизвестны! Спросите любого врача, что конкретно лежит в основе «простуд» (ОРЗ, ОРВИ — назовите это как хотите), как конкретно «простуда» реализуется и, особенно, почему это явление имеет выраженный сезонный характер? Только не в общем, а кон-крет-но. В ответ на вас выпустят бриллиантовое облако медицинского «дыма» (непереводимого терминологического фольклора), споют песню про голубой вагон, спляшут джигу, расскажут о путях медицины в современном загнивающем обществе потребления, поставят под сомнение ваши мыслительные способности, перечислят всё, чего вы никогда в жизни не слышали, не видели, не нюхали, не щупали и ещё многое-многое другое. Обдуманного, цельного и честного объяснения вы в абсолютном большинстве случаев ни от одного врача не услышите. Лучший ответ, на который вы можете рассчитывать, это — дескать, считается, что фактор охлаждения снижает общую и местную сопротивляемость, а закаливание как бы укрепляет эту самую сопротивляемость. Вот только что следует понимать под термином «сопротивляемость» — ясного ответа вы нигде, ни в какой литературе не найдете. Поэтому и трудно официальной медицине бороться с простудой, не зная, что же конкретно следует укреплять в организме. В действительности же объяснение произошедшему крайне простое. Постоянные кратковременные холодовые процедуры привели к тому, что организм «оздоравливающегося» постоянно и упорно производил стериновую (в том числе холестериновую) перекомпенсацию. К чему это приводит, вы узнали выше — в частности к сосудистой облитерации (зарастанию), склерозу и тромбозу. Поэтому инфаркт — самое закономерное, что могло случиться с Залевским И.Я. Да и вообще, посмотрите на большинство «моржей». Они жирные, мясистые и розовые как свиньи — первый внешний признак доминанты стеринов. Жирные и мясистые они от того, что у них в организме созданы чрезвычайно благоприятные условия для разрастания соединительной ткани. А розовые оттого, что их периферическая кровь более кислая, чем у нормальных людей. А чуть более кислая кровь (как было показано тем же А.С. Самохоцким) способствует расширению сосудов. Также хорошо известно, что после принудительного (например, добровольного, с целью «оздоровления») голодания многие люди быстро набирают вес даже больший, чем был до голодания — работа механизма перекомпенсации вредоносного воздействия в действии. И управляет этим механизмом, разумеется, нервная система. Так что же все-таки происходит с мучающимися ВСД и ПА? Ответ крайне прост: их мучает чрезмерная, избыточная и резкая реакция нервной системы на внешние и внутренние раздражители. При этом в качестве раздражителя может выступать что угодно — изменение температуры (например, выход из теплого дома на холод, принятие горячего душа, погружение в прохладный бассейн или реку), мышечное усилие/упражнение, повышение содержания углекислого газа в окружающей среде (попадание в душное помещение), запах (например, выхлопных газов, медпрепаратов), прием какого-то «стимулятора» (кофе, сигареты, наркотика, алкоголя, женьшеня или чего-то в этом роде), плохие новости, внезапный испуг (собака выскочила из подворотни, какой-то резкий звук), травма, переутомление — одним словом, все то, что вызывает интенсивное срабатывание биологических механизмов адаптации или защиты. Любой здоровый человек тоже всегда реагирует на любые внешние или внутренние раздражители с соответствующей перестройкой режима работы организма — это и называется адаптацией. Но у здорового человека это происходит плавно и лишь с небольшим увеличением амплитуды биохимических колебаний. А у больного ВСД — круто настолько, как если бы ему угрожала смертельная опасность, требующая мобилизации всех ресурсов. Причем сложность ситуации в том, что организм «запоминает» размах единожды состоявшегося отклонения в одну сторону и компенсаторно «отвечает» таким же по амплитуде (или даже еще большим) отклонением, но в другую сторону — и опять это запоминает. Это называется БОС — биологическая обратная связь. Таким образом «порочный» круг замыкается — человека, страдающего ВСД или ПА, постоянно кидает из огня да в полымя. Возможно, я повторяюсь, но напомнить не вредно: организм человека является открытой термодинамической системой, на которую воздействуют физические факторы окружающей его внешней среды: температура, магнитное поле Земли, переменные электромагнитные поля естественного и техногенного происхождения, фазы Луны, сила тяготения, количество солнечных пятен и т. д., всего около 500 факторов. И зависимость человека от них имеет то интегральное следствие, что в основу «расчета» и «изготовления» организмов, в том числе и наших с вами, положено их (большее или меньшее) соответствие этим факторам. Как уже говорилось, поддержание гомеостаза и адаптации к окружающей среде осуществляется уникальным регулирующим прибором, размещенным в нашем головном мозге. Как всякий прибор такого рода, он сначала получает сигналы о состоянии организма и окружающей среды, обрабатывает эту информацию, и на основании результатов обработки формирует регуляторные сигналы, которые посылает в различные исполнительные системы и органы. Естественно, он должен иметь нормальную чувствительность, чтобы быть способным реагировать соответствующим образом на поступающую к нему сигнальную информацию; иными словами, иметь нормальную реактивность. Если он недостаточно чувствителен (гипореактивен), то плохо справляется со своими регуляторными функциями. При заболеваниях это проявляется в том, что он не в состоянии нормально организовать (регулировать) процесс адаптации и человек получает вялотекущее, хроническое заболевание. Если он чрезмерно чувствителен (гиперреактивен), он тоже плох как регулятор. Да, при заболевании он хорошо организует процесс подстройки/перестройки и организм быстро адаптируется. Но бешеный норов (гиперреактивность) такого прибора не позволяет вовремя прекратить включенный адаптационный процесс. В результате мы имеем хроническую болезнь (выздоровление), но только протекающую в острой форме. Понятно, что всем нам необходим только нормальнореактивный гипоталамус (так называется этот прибор) как основное условие, необходимое для достижения здоровья. К сожалению, даже будучи чудом природы, гипоталамус имеет (а это неизбежное свойство реальных систем) недостатки — бывает и гипо-, и гиперреактивным. Серьезный, обоснованный оптимизм у «больных» ВСД и ПА должно вызвать следующее наблюдение врачей, цитирую из книги Андрея Курпатова «Средство от вегето-сосудистой дистонии»: «И, наконец, самое парадоксальное! Ученые провели специальное исследование, суть которого заключалась в следующем. Они отыскали людей, которым двадцать лет назад был выставлен диагноз ВСД, причем отбирали именно тех, кто страдал от своего «недуга» самым серьезным образом, тех, у кого отмечались мучительные приступы и был отчетливый страх смерти. Дальше их подвергли всестороннему медицинскому исследованию: с помощью самой современной аппаратуры у них просмотрели состояние сердца и сосудов, головного мозга и дыхательной функции, а также все прочее, что только можно посмотреть. Результат оказался впечатляющим! Но как бы вы думали, какой? У всех исследуемых, имевших в своем прошлом все проявления ВСД и соответствующий диагноз, состояние организма и его функций было (в среднем) значительно лучше, чем у их сверстников. Это кажется странным, но… в действительности, ничего странного в этом нет. По сути, все страдающие ВСД своими бесконечными «приступами» постоянно тренируют свой организм. Тахикардия, повышение артериального давления и прочие реакции организма, характерные для ВСД, мало чем отличаются от тех нагрузок, которым подвергают себя люди, регулярно занимающиеся собственным оздоровлением с помощью бега трусцой и гимнастики. Получается, что ВСД — это такая ежедневная «зарядка без зарядки»! «Зарядка — это чепуха. Здоровым ее делать не нужно, а больным нельзя» — Генри Форд. Разумеется, ВСД — это не самый оптимальный способ оздоровления и профилактики сердечно-сосудистых заболеваний, но, черт возьми, тоже вариант! Проблема только в том, что душевное состояние людей, страдающих ВСД, никуда не годится. Страх — не лучший спутник жизни, а тем более, страх смерти. И если мы решаемся лечить столь полезную для здоровья ВСД, то только для того, чтобы улучшить свое душевное, психологическое состояние. А риска для жизни у человека, страдающего ВСД, нет никакого!»
|