Страшнее мозга 'зверя' нет (часть 1)
автор: Кирил Ланский
Знакома ли Вам ситуация, когда у Вас, еще «вчера» совершенно здорового (и, как правило, молодого) человека вдруг, как гром среди ясного неба, ни с того, ни с сего начинает кружиться голова, на лбу выступает испарина, ноги становятся ватными, сердце работает с перебоями, воздух не идет в легкие, а голову «накрывает» неконтролируемое, неуправляемое, неподвластное разуму состояние паники, ощущение надвигающейся смерти? Если да, то эта статья для Вас.
Ситуация, описанная выше — лишь один из сонма вариантов (причем далеко не самый страшный) того, что в традиционной врачебной практике называется «гипоталамическим кризом», а в западном «варианте» — «панической атакой». На самом деле у этого «заболевания» есть еще целый ряд устрашающих названий — вот некоторые из них: вегето-сосудистая дистония, вегетативно-сосудистая дистония, нейроциркуляторная дистония, астеновегетативный синдром, вегетативный криз, диэнцефальный криз и т.д. Мало кто знает, что сюда же в значительной степени относятся и фибромиалгия, и синдром хронической усталости (миалгический энцефаломиелит), хотя формально эти заболевания считаются совершенно «другого поля ягодами». Клинически, картина гипоталамических кризов определяется, прежде всего, неуправляемым нарастающим чувством какого-то внутреннего возбуждения, беспокойства, волнения в организме, ощущением надвигающейся катастрофы, когда внутри все разрывается от страха и тоски. Ты находишься как бы в состоянии полусна и сознаешь только одно — что тебя постигла какая-то внезапная и совершенно нестерпимая утрата, что мозг горит, сердце рвется, спину переломило… И вроде надо куда-то бежать, о чем-то взывать — и все это в такие минуты, когда рассудок отказывается действовать, когда колеблющиеся ноги не могут выносить тяжести вдруг осевшего тела, когда с каждым шагом кажется, что проваливаешься в бездну. Нужно заметить, что никакой самый тягостный постоянный симптом не вносит такого диссонанса в самочувствие и душевную жизнь больного, как гипоталамические пароксизмы (т.е. приступы). Один-два таких приступа с сердечно-сосудистыми нарушениями способны полностью переменить все взгляды, привычки и жизненный уклад человека. Для того чтобы те, кто знает, о чем идет речь, могли на 100% убедиться в том, что я, пишущий эти строки, хорошо представляю себе все мучения типичного ВСД-шника или ПэАш-ника, а те, кто не знаком с этой болезнью, смогли проникнуться всей серьезностью жалоб пациентов, привожу выдержки из реальных, наиболее связных и вразумительных писем. Приветствия и реверансы для краткости опускаю. Письмо №1 (январь 2003) «…За прошедшие полгода имели место всякие разные необычные для меня в обычных условиях симптомы — от болей в коленях до жидкого черно-зеленого стула и звона в ушах. Однако в последнее время (примерно с ноября 2002) началось что-то совсем странное. Сначала, без видимых на то причин, заболела левая нога, на «подъеме», т.е. чуть выше того места, где шнурки на ботинках. Заболела так, что больно было приседать. Со временем боль ослабла, но совсем не прошла — сейчас еще есть легкое неприятное ощущение при сидении на корточках. Затем заболели колени. Как-то странно, с боков... Тоже совсем не прошли, но почти не чувствуются. Потом болевые ощущения переместились выше — в область печени. Я не на шутку перепугался и решил, что перепил или типа того. Было настолько неприятно (причем долго, около месяца) что я помчался в хорошую клинику и сделал УЗИ брюшной полости. Так вот они ничего не нашли! Сказали, что печень и желчный пузырь в превосходном состоянии! Никаких камней, полнейшая однородность, ни намека ни на цирроз, ни на жировой гепатоз (или как там его правильно?)! Было это в начале декабря. Потом боли прошли также внезапно, как и начались. Дальше — больше. Перед самым новым годом заболело сердце с отдачей в грудь. Заболело очень странно. Я вдруг начал чувствовать случайные и, надо сказать, редкие боли в области сердца — так... что-то сродни легкому защемлению. Плюс к этому появилось ощущение «присутствия» сердца, т.е. несмотря на отсутствие болей как таковых, я четко чувствовал что там, в груди, что-то есть (надеюсь, вы, понимаете, о чем я). В новогодние праздники я вел довольно таки пассивный образ жизни, сидел дома, частенько принимал гостей и выпивал. В один из дней мне пришлось выйти на улицу и активно пройтись (моцион длился порядка 70 минут). Пока я ходил, я не испытывал никаких неприятных ощущений. Однако как только я вернулся домой и занял статическое положение, сердце буквально «ударило молотом» мне в грудь и в уши. Потом появилось ощущение, что в груди (прямо посередине) что-то оторвалось или отрывается. Так продолжалось около часа, потом затихло. Какое-то время были проблемы со сном именно на левом боку. В этом положении сердце неприятно стучалось в уши и иногда начинало щемить. К слову сказать, еще чуть больше года назад мне примерещилось, что после подъема по лестнице у меня как-то тяжеловато бьется сердце. Сходил, проверился в хорошую клинику — не нашли вообще ничего (какие-то там шумы в норме, эхо-что-то в норме и т.д. — извините за нечеткость терминологии, я, увы, не специалист в этих вопросах). Единственное, что сказали, так это про несколько повышенный холестерин и нежелательность позднего питания. Я тогда действительно активно и помногу питался по ночам, но после визита в клинику прекратил так жить, и все прошло. В последние дни ситуация такова, что болей как таковых у меня нет, однако есть ощущение дискомфорта в грудине иногда распространяющееся на область, где находится сердце, а иногда в противоположную сторону. Но это не боль, а именно дискомфорт, неприятное ощущение присутствия инородного тела в груди. Порой сердце начинает «долбиться» в грудную клетку, но не быстрее, а именно пугающе сильнее, громче что ли... Онеменения каких-либо конечностей не наблюдается. «Отдачи» в какие-либо органы нет. Давление как у космонавта — 120/80. Пульс в норме с тенденцией к замедлению. Единственное что — у меня ни с того, ни с сего возникли боли в грудном отделе позвоночника (прямо между лопатками) и жидкий стул. Необходимо отметить, что в ноябре-декабре я активно посещал мануального терапевта на предмет устранения болей в пояснице. Оказалось, что у меня левая нога короче правой, и что мне требуется ношение специальных ортопедических стелек с «каблуком» на левой для исправления тазобедренного сустава или типа того. Мне изготовили эти стельки, и я начал их носить. Совсем по чуть-чуть. В период посещения мануального терапевта я не испытывал практически никакого дискомфорта после процедур «вправления» позвоночника. Боли в пояснице ушли. Мне странно то, что боли между лопатками возникли через несколько недель после того, как я прекратил посещать мануала, а также в период, когда я сидел дома и стелек не носил. Не далее, чем вчера, я решился на рискованный эксперимент — дважды вбежал с 1-го на 8-й этаж с целью проверки сердца на прочность. Выдержало. И даже легче стало. На 8-м этаже сразу после остановки пульс — 156. Через 3 минуты — уже 90. Через 5-6 минут — 65-70. Переспал ночь. Утром никаких болей не заметил, чему несказанно обрадовался. Странным образом нормализовался и стул (был жидковатым на протяжении недели!). И, наконец, самое последнее. Недели две тому назад болевые ощущения «поднялись» к горлу! Сначала подумал, что застудил, однако потом сообразил, что несколько дней не выходил из дому. Потом понял, что это болит как бы не само горло, как при простуде, а вроде как какой-то хрящ чуть ниже и левее кадыка. Болит так, что больно глотать. На сегодняшний день боль почти прошла, но совсем еще не исчезла. Что это за ерунда такая? В заключение, я хотел бы задать еще вот такой вопрос. Меня преследуют проблемы с ногтем большого пальца левой руки — он периодически становится горбатым как терка, а несколько лет тому назад вообще трескался пополам. Я его не защемлял, не ударял, ничего с ним не случалось, но ему что-то не нравится. Причем только ему. Все остальные ногти у меня и на ногах, и на руках отличные. Когда он у меня лопнул, я его даже удалял. Он вырос заново, побыл какое-то время нормальным и снова принялся за свое. И вот сейчас опять весь пошел горбылями. Что с ним можно сделать?» Письмо №2 (декабрь 2003) «…Мне 34 года. Последние три недели меня впервые в жизни стали преследовать внезапные приступы «оватнения» грудины, сопровождающиеся сильным, паническим страхом, ощущением, что там, в грудине что-то «рвется» или «дергается», ощущением перехвата дыхания (хотя на самом деле его не перехватывает), резким учащением сердцебиения (до 100-120 ударов в минуту), часто повышением давления с привычных 120/80 до 140/100. Порой возникает жуткое ощущение, что вот-вот отключится сознание и я упаду, но оно не отключается, а я, соответственно, не падаю. Приступы возникают спонтанно и могут длиться от 15 минут до 2 часов. Бывают дни, когда их не бывает вообще, а бывает и по 2-3 на дню, но ночью никогда. Когда они приходят, возникает ощущение, что вот он, конец, сейчас, с минуты на минуту в сердце что-нибудь «прострелит» и я упаду замертво как мешок... Любопытно то, что приступы практически не связаны с физической нагрузкой — иной раз я могу поднять мешок цемента пешком на третий этаж, могу без проблем выполнять физическую работу, подтягиваться на турнике, убираться в доме, носить тяжелые сумки из магазина и т.д. В отсутствие приступа худшее, что в таких случаях происходит — это резкое учащения пульса и громкий, сотрясающий грудную клетку стук сердца, отдающийся в ушах, который сравнительно быстро проходит. В некоторых случаях при наличии приступа после тяжелой физической нагрузки становится даже легче! И наоборот, приступ легче всего наступает после состояния покоя (например, длительного сидения за компьютером) при даже самой пустячной физической активации вроде необходимости сходить во двор вынести мусор. Здесь же, видимо, необходимо отметить, что у меня отсутствуют: утомляемость, усталость даже после физической нагрузки, потливость, слабость, желание прилечь или присесть, головные боли, проблемы со сном и аппетитом. Голова (когда не выключена приступом) соображает хорошо, ясно. Питаюсь я в высшей степени здоровым образом (давно за этим слежу) и вес мой при росте в 186 см составляет идеальные 78 кило. Какими либо сердечными заболеваниями я в жизни не страдал (равно как и мои родственники). Не курю. Цвет лица подозрительно розовый, язык — розовый, глаза — ясные, синяков под глазами нет. Жена говорит, что у меня где-то даже цветущий вид. А мне ото всего этого еще жутче становится, поскольку тело-то говорит об обратном! В связи с питанием могу сделать лишь одно замечание — когда я ем быстро или нетщательно пережевываю твердую пищу, у меня наступает быстрое насыщение и появляется чувство переполненности желудка, который по ощущениям начинает как бы «выпирать» куда-то влево и вверх, под ребра и давить на «сердце». Это чувство часто сопровождается учащением сердцебиения и полной иллюзией того, что сердце бьется не в груди, а в желудке. Периодически возникает аэрофагия, но, боже упаси, не кислая и не болезненная — именно чистым воздухом. В плане продуктов я могу есть абсолютно все, включая пряности, квашения и остроты практически любой степени остроты — никакими болезненными ощущениями это не сопровождается. Также считаю необходимым сказать о том, что в сентябре я перенес достаточно серьезный психический шок, когда узнал, что самолет, в котором я летел, чуть-чуть не разбился. Тогда же я испытал чувство животного страха с «оцепенением» грудной клетки, которое чем-то напоминает страх во время теперешних приступов. Бороться с приступами я пытаюсь корвалолом (20 капель), валидолом (1-2 таблетки), а в последние дни еще и глицином. Ощущения от эффективности достаточно двоякие — бывает, помогает, а бывает, так после приема валидола приступ еще и усиливается! Одним словом, жуть полнейшая. Можете ли Вы, уважаемый эксперт, зная все вышеизложенное, сказать с какой-то уверенностью, связаны ли приступы с сердцем или еще с чем-то? Что посоветуете в такой ситуации делать? Очень надеюсь на Ваш ответ, поскольку жизнь все больше превращается в какой-то кошмар — ведь ожидание смерти хуже самой смерти...» Письмо №3 (во многом дублирует письмо №2, но содержит интересные дополнения, февраль 2004) [идет пересказ симптоматики, уже описывавшейся в предыдущих письмах] «…Нарушили всю эту радостную картину внезапно начавшиеся в декабре только что ушедшего года жуткие панические атаки. Не буду углубляться в подробности их течения, скажу лишь, что это были достаточно жуткие ощущения, включавшие в себя страх смерти, оватнение рук и ног, скачки пульса (давление особенно не поднималось — не выше 140/100), ощущения пульса во всем теле (особенно в желудке), «гири» в области сердца, ощущение перехвата дыхания и все такое прочее… …Этот удручающий факт погнал меня сразу же после нового года в клинику, где мне сделали Электро- и Эхо-КГ и полный анализ крови. Обследования сердца показали полное отсутствие какой-либо патологии или даже намека на нее. Увидев результаты анализа крови, терапевт сказала мне, что они не просто хорошие, а идеальные. И, послушав историю про самолет, поставила диагноз ВСД. И прописала мне Грандаксин «от сердца» и Коаксил «от головы». Пропил я двухнедельный курс первого и заканчиваю месячный курс второго. Что имею на сегодняшний день? В целом стало лучше, чем было. Особенно радует то, что перестали ватнеть руки-ноги-грудина, практически пропал животный страх, а железная хватка перестала держать сердце (если теперь что когда и возникает, то где-то за лопаткой или в самом боку — как будто прищепку бельевую где-то внутри вешают). Что не радует и беспокоит? При всех позитивных изменениях жутко напрягает теперь то, что что-то случилось с головой. Нет, она не стала хуже соображать или болеть, но появилось очень дискомфортное ощущение легкого давления на череп изнутри и частого восприятия мира словно в кино. Порой делаешь что-то и не можешь отделаться от ощущения, что ты наблюдаешь сам за собой из-за тонкого тюля — зрение словно слегка затуманено, но не нарушено. Это может продолжаться и день, и два, а может на несколько часов и отпустить. Когда это продолжается целый день, в голову лезут подозрения из серии «А не начало ли это рассеянного склероза?», которые в свою очередь влекут за собой ощущение паники. Жена считает, что я стал метеолабилен и реагирую теперь на все колебания температуры из плюса в минус и наоборот. Может ли это быть? Можно ли надеяться на избавление от этой мерзкой пелены перед глазами и чувства дереализации?» Письмо №4 (август 2004) «…Я не хотел бы перегружать свое письмо подробностями, но мое состояние временами бывает настолько пугающим, что я просто не знаю, к кому еще, кроме Вас, мне обратиться за помощью! Дело в том, что прошедшей зимой меня «приложило» и приложило очень сильно. Вот, что со мной было: [идет пересказ симптоматики, уже описывавшейся в предыдущих письмах] Подобная симптоматика продолжалась примерно до марта 2004, а потом пропала! Но вот уже как месяц она тревожит меня снова и снова! Мне жутко страшно, но идти в клинику я не решаюсь — там и так смотрят на меня как на идиота! Картина сегодняшнего дня где-то похожа на зимнюю, но все же несколько другая. Теперь во мне доминируют странные тянуще-ноющие боли в левой половине грудной клетки, носящие явно поверхностный характер. Боли могут продолжаться часами (от 3 до 6 часов) и имеют место в основном в дневное время. К вечеру все часто затихает. Доктор, помогите мне, пожалуйста, хотя бы словом! Чего еще ждать? Как долго это будет продолжаться?? Нет ли угрозы для жизни?? Исходя из Вашего опыта и опыта Ваших пациентов, сталкивались ли Вы уже с подобной симптоматикой или это для Вас что-то новое? Я помню, как Вы писали, что легко не будет, но не до такой же степени!!! Помогите — мне очень страшно…»
Вот так вот все это начинается и развивается — люди чувствуют себя жалкими, подавленными и беспомощными перед лицом грозного, постоянно наступающего врага. Как уже говорилось выше, болезнь, которую они подцепляют, называется вегето-сосудистой дистонией (сокращенно ВСД). А вообще во всем цивилизованном мире это уже более 20 лет называется «паническими атаками» (или сокращенно ПА). Штука эта, если кто не знает, весьма распространенная, и столь же трудноизводимая. Может поразить кого угодно — от школьника до пенсионера, от трезвенника до язвенника — и безрезультатно лечиться годами. По различным оценкам диагноз «ВСД» имеют от 20 до 30% трудоспособного населения. И это только среди тех, кто обращается за медицинской помощью! В свое время в интернете существовал даже специальный сайт, посвященный этой тематике в российских условиях: http://panic.transline.ru По мере того, как я все ближе и ближе знакомился с «врагом молодежи» и изучал его, я открыл для себя книги величайшего, как я считаю, врача-психотерапевта нашего времени, Андрея Владимировича Курпатова. Мне посчастливилось прочесть его книги в их оригинальном, цельном, довольно пухлом виде задолго до того, как из них сделали бульварную нарезку для чтения в метро, а сам Курпатов стал телезвездой. Как бы то ни было, его слава не умаляет его достоинств. Чтобы еще более наглядно показать вам, что представляет собой жизнь страдающего ВСД, и как такое состояние может привести человека к самостоятельному изучению медицины и всех связанных с ней вопросов, предлагаю читателю выдержку из книги А. Курпатова «Средство от вегето-сосудистой дистонии». История, которую вы прочтете ниже, представляет собой практически «кальку» с моей личной истории. Только в лице некоей Тани. Кальку не в смысле точной копии или последовательности жизненных событий, а в смысле крайне схожей симптоматики, а также порогов и шишек, обитых и набитых в поисках излечения.
«…Представляю вам нашу героиню: ее зовут Татьяна, ей 21 год, она учится в Санкт-Петербургском государственном университете на юриста. Этот летний день выдался солнечным, Татьяна только что сдала экзамен, и потому настроение было хорошее. Правда, ее жизнь была несколько омрачена разрывом с молодым человеком, но она девушка современная и понимала — «насильно мил не будешь», «за мужчинами бегать — себя не уважать» и «лучше раньше, чем позже, если все равно неизбежно». Родители ее — люди обеспеченные, так что у Татьяны своя иномарка и своя квартира в центре города. Собственно, туда и направлялась наша героиня, сидя в гордом одиночестве за рулем BMW, прямиком по набережной реки Фонтанки. Но вот незадача, машины на упомянутой набережной безнадежно встали — пробка. В салоне машины было жарко. Таня покрутила ручку кондиционера, но тот почему-то не захотел ответствовать. «Машина хорошая, а ломается, как и любая другая. Надо отогнать на техстанцию». Таня попробовала открыть окно, но и на улице душно, а еще выхлопные газы. «Тяжело дышать, душно». В какой-то момент в горле совсем пересохло, и даже глоток кока-колы облегчения не принес. Машины двигались еле-еле, солнце нагревало кузов. «Черт, совершенно нечем дышать!» И тут Тане показалось, что у нее кружится голова. «Видимо, не хватает воздуха». Она попыталась глубже вдохнуть, но воздух словно бы застревал где-то в районе гортани, категорически не желая двигаться дальше. Головокружение усиливалось. «Что со мной?!» — подумала Таня и почувствовала, что у нее отчаянно сжало виски. Испугавшись, она прислушалась к биению своего сердца, и на какой-то миг ей показалось, что оно молчит. Потом вдруг оно забилось с такой частотой, что у Тани возникло ощущение, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Ноги вмиг стали ватными. «Как жать ими на педали? Господи, я их почти не чувствую!». Машины двинулись, а ноги Танины двигаться отказывались. Раздались резкие сигналы раздраженных водителей сзади, в считанные секунды превратившиеся в настоящий гул. Кровь уже билась в Таниных висках, казалось, голова вот-вот лопнет, дыхание сбилось окончательно, воздуха не хватало, ноги онемели, по телу градом покатился пот... И в этот момент Таня вспомнила, как ее бабушка вот так же осталась один на один со своим инсультом в пустой квартире, когда ее разбил паралич, она не могла даже вызвать себе «Скорую помощь»! Пролежала так без помощи почти целые сутки, пока Танина мама по случаю не решила ее навестить, а если бы она пришла позже, через день, через два дня!.. Даже страшно себе представить! Тут Тане показалось, что она теряет сознание, что в ее голове словно бы лопается какой-то сосуд, что ее сердце вот-вот сорвется с ритма, и тогда все — конец! А так все хорошо начиналось... Как она выехала с набережной, свернула в один из проездов, Таня не помнила. Все происходило с ней словно в полусне. Она позвонила с мобильного телефона в «03», но там с ней как-то странно разговаривали — узнали возраст, симптомы, потом посоветовали успокоиться и отказались выезжать. Сил уговаривать служащих «Скорой помощи» у нее не было, и в какой-то момент она просто бросила трубку. На счастье рядом оказалась аптека, где Таня купила валидол. Лекарство помогло, через полчаса состояние более-менее нормализовалось, и девушка смогла добраться домой. Но ужас пережитого весь день и всю следующую ночь не давал ей покоя. «Что со мной?! Что это со мной было?! Может быть, у меня какая-то болезнь?!» — эти вопросы одолевали Таню с новой и новой силой. Несколько раз ей становилось плохо: увеличивалась слабость, ее прошибал пот, дыхание срывалось, возникало чувство нехватки воздуха, сердце колотилось как бешеное, в груди появилась колющая боль. На счастье в доме нашелся корвалол, который шел в ход вместе с купленным накануне валидолом. Таня порывалась несколько раз вызвать «Скорую помощь», но неприятный осадок от предыдущей беседы с оператором этой «службы» останавливал. Промучившись так целую ночь, Таня приняла решение: несмотря на все свое нежелание, надо идти к врачу — «Да, обязательно идти к врачу!». Утром, ощущая ужасную слабость, в полуобморочном состоянии Таня отправилась в коммерческий медицинский центр. Сначала она думала добраться туда на машине, но когда подошла к своему «средству передвижения», ей подумалось: «А что, если опять?». Поежившись, она решила, что лучше воспользоваться такси. В клинике ее принял весьма приветливый врач, который внимательно ее выслушал и прописал «всестороннее обследование». У Тани взяли кровь на анализ, сделали ей электрокардиограмму и УЗИ сердца, провели доплеровское исследование с целью изучить состояние сосудов мозга, а также еще какие-то манипуляции, смысл которых остался для нее скрытым. Выложив существенную сумму денег, Таня узнала, что у нее «функциональное расстройство сердечной деятельности», и необходимо принимать целый набор препаратов, часть из которых, как она помнила, были назначены в свое время ее бабушке. В заключении ЭКГ она прочла, что у нее «блокада правой ножки пучка Гисса», в заключении УЗИ сердца — что у нее «снижен сердечный выброс», в заключении доплерографии — о «локальных нарушениях гемодинамики». «Что ж, надо лечиться... — добродушно резюмировал доктор, — будет хуже, не тяните, обращайтесь!». Таня вышла из этого медицинского учреждения в полном раздрае. Еще вчера утром она была совершенно здоровым человеком, а сегодня... Сегодня она больной человек. Кончилась ли на этом история Татьяны? Нет, она только началась! Визит к врачу чувства определенности не принес и ничуть не успокоил, даже напротив — в голове Тани царил абсолютный кавардак, а тревога разрасталась. «Расстройство сердечной деятельности» не шло у нее из головы, равно как и все прочие формулировки — «блокада» в сердце, «снижение сердечного выброса», «нарушение гемодинамики». Она исправно получала назначенное ей лечение, но эффекта не было, напротив, с каждым днем ей становилось все хуже и хуже. Так что через неделю она окончательно убедилась в том, что врач подошел к ней формально и был недостаточно компетентен, а потому, по всей видимости, неправильно поставил диагноз, и лечение, которое она получает, никуда не годится. Печальная участь ее бабушки не шла у Тани из головы. С валидолом она уже не расставалась, спать могла только после изрядной дозы корвалола. Симптомы по силе и разнообразию разрастались, как на дрожжах. Сесть в свою машину Таня уже не могла, но, как оказалось, и общественный транспорт был для нее не лучшим «средством передвижения»: духота, давка и постоянное чувство, что ты вот-вот потеряешь сознание и упадешь — то ли посреди улицы, то ли прямо в автобусе или метро. Последнее казалось ужасным — и выглядит отвратительно (молодая женщина лежит посреди улицы!), да и возможная помощь посторонних людей ничуть ее не вдохновляла. Наконец, Таня отважилась «сменить доктора», благо сейчас у нас демократия и гражданские свободы, а потому можно преспокойно найти себе «нормального врача». Впрочем, подобные оптимистичные воззрения Тани, как оказалось, были, мягко говоря, чересчур оптимистичными. В течение месяца она обошла еще пять или шесть коммерческих медицинских центров, но все с тем же результатом: ее снова и снова обследовали — терапевты, кардиологи, невропатологи, эндокринологи. Все они постоянно что-то находили, говорили что-то неопределенное, сыпали непонятным терминами, на вопросы отвечали невнятно, при этом постоянно прописывали новые лекарства, а толку от них не было никакого. Одни сплошные побочные эффекты — все, что было написано в аннотации к назначенному препарату, «вылезало» у Тани сразу и «на все сто». Но самым ужасным было то, что заключения большинства врачей противоречили друг другу до крайности! Одни отменяли назначения других, другие ставили под сомнение результаты проведенных исследований и анализов, третьи снимали ранее установленный диагноз, чтобы вынести новый вердикт, четвертые... Один из «специалистов» и вовсе высказался жестоко и грубо: «Ничего у вас нет, перестаньте морочить себе и мне голову! У вас с головой не все в порядке! Вам надо к психотерапевту сходить!». И как у него только язык повернулся, черт возьми! У Тани на руках скопилось уже несколько десятков исследований и заключений, ей были выставлены какие-то ужасные диагнозы, лечение не помогало, а состояние постоянно ухудшалось! Конечно, нервы не в порядке, а у кого они будут в порядке в такой ситуации! Постепенно Тане стало казаться, что она сходит с ума. Возникло ощущение, что она не может себя контролировать. И, наконец, страх, что в какой-то момент она окажется полностью недееспособной, как психически больные люди, и вовсе доводил ее до состояния паники. Однажды среди ночи Таня проснулась в поту, сердце работало неистово и при этом с перебоями, голова горела, ноги не слушались, началось удушье. После этой ночи спать одна она уже больше не могла. О том, чтобы вернуться домой, учитывая хронический конфликт с отцом, не было и речи, а потому она уговорила свою маму переехать к ней. Когда Танина мама увидела, в каком состоянии находится ее единственная дочь, она не на шутку обеспокоилась. Теперь Таня не только спала исключительно в мамином присутствии, но и любые передвижения по городу происходили исключительно в ее сопровождении. Таня чувствовала, что оказалась в замкнутом круге. Поделившись своей бедой с однокурсницей, она услышала то, что до этого просто не приходило ей в голову: «Таня, — сказала ей подруга, — вот ты все ходишь по коммерческим центрам. А что там за врачи, ты знаешь?! Они же настоящих больных не видят, потому что у настоящих больных денег нет, чтобы им заплатить. Они всю квалификацию потеряли, даже если она у них и была когда-то! А из тебя они просто деньги доят! Видят, что ты болеешь, а помогать тебе не могут или не хотят. Сходи в нормальную районную поликлинику, участковый уж точно — профессионал». И Таня пошла. Визит к участковому и вправду стал для нее «моментом истины». Все началось с регистратуры, где она никак не могла получить номерок (то карты у нее не было, то запись к врачу закончилась). Далее ей пришлось два часа дожидаться приема в очереди, где были сплошь пожилые женщины, одна из которых все эти два часа ворчала, глядя на Таню: «Вот молодые, до чего докатились! Все по врачам шляются, вместо того чтобы работать. Мы в их годы на стройке делом были заняты, а эти...». Короче говоря, когда подошла Танина очередь зайти в кабинет, она была уже ни жива, ни мертва. Участковый — недовольная понурая дама лет за пятьдесят, демонстрируя весь свой скепсис, минуту слушала Танины жалобы на состояние здоровья, еще минуту потратила на просмотр результатов ее обследования, а потом спросила: «И что вы от меня хотите?! У вас вегето-сосудистая дистония. Что еще?!». «В каком смысле? — удивилась Таня. — Я хочу вылечиться!». «А вы знаете, что ваша болезнь вообще не лечится? — сообщила доктор. — Вам нужно к ней привыкнуть, и все!». Тут Тане снова стало дурно, и она прямо здесь в кабинете чуть не потеряла сознание. «Как так можно?! Неужели же она не понимает, что мне плохо! Кто ей дал право так со мной разговаривать! Я же больна!!!» — и только бурлившая внутри злоба позволила Тане удержаться на ногах. В шоке она вышла из кабинета участкового терапевта и поклялась себе, что лучше умрет, чем еще раз пойдет к врачу. Но соблюсти эту клятву было достаточно трудно. Ну право, если у тебя какая-то болезнь, если эпизодами тебе становится так плохо, что вот-вот, кажется, умрешь, к врачам, какие бы они ни были, идти придется, хотя бы и за временным облегчением. Так что за год Тане пришлось повидать еще, мягко говоря, не одного врача, но к этому времени она уже не рассчитывала на излечение. Она пыталась свыкнуться со своим состоянием, а докторов посещала, как музеи — без заинтересованности, а так, в каком-то смысле по культурной необходимости, для проформы... Таня зафиксировалась на своем артериальном давлении, которое эпизодами поднималось до 140/95 мм ртутного столба, что очень ее пугало. Ей казалось, что это может привести к разрыву какого-нибудь сосуда (например, в мозгу или сердце), кровотечению и смерти. Тревога проходила у нее только после измерения артериального давления, и чтобы не зависеть от врачей, она купила себе автоматический тонометр, а позже и вовсе специальный аппарат для измерения артериального давления, он напоминал обыкновенные часы и постоянно находился у нее на руке. Один из врачей как-то насоветовал Тане феназепам, который она и стала принимать с завидной регулярностью. И хотя этот препарат вызывал у молодой женщины слабость и «одутловатость в голове», в целом она чувствовала себя с ним лучше. Всякий выход за пределы квартиры начинался с приема половинки феназепама, но поскольку Таня перевелась на заочный, то и необходимость выходить из квартиры каждый день у нее отпала. Мама полностью обжилась в Таниной квартире и решала все бытовые вопросы. Так прошел год фактически полного заточения...»
Как уже говорилось, я лично, персонально пережил практически все то же, что пережила Таня. И даже больше. Я столь подробно остановился на всех этих историях лишь для того, чтобы вы поняли, насколько неимоверно трудно отличить реальную, угрожающую жизни соматическую болезнь от функциональных сбоев. И большинство врачей этого делать не умеют, увы. Будут лечить, пока не залечат насмерть. «Осознание своей болезни и готовность лечиться есть уже начало излечения». — М. Сервантес Это высказывание Сервантеса отчасти объясняет то, почему я стал заниматься медициной сам (а почему еще, вы поймете из нижеприводимой цитаты). Правда «осознание болезни» далось мне, мягко говоря, нелегко — знакомясь с различными болезнями и их симптоматикой, я, как тот персонаж в рассказе О’Генри, нашел у себя абсолютно все недуги, кроме разве что родильной горячки и внематочной беременности — от ревматоидного артрита и неспецифического язвенного колита до рака и рассеянного склероза. Короче говоря, в процессе самообразования я, в довершение ко всему, заработал столь ожесточенную ипохондрию, что чуть не сошел с ума. Чтобы пояснить, как это происходит, я снова процитирую Андрея Курпатова.
«…пациенты предъявляют самые разнообразные жалобы, которые заставляют врачей думать то о том, то о другом телесном недуге. Впрочем, жалобы пациентов с «маскированной депрессией» (на самом деле это не является депрессией — прим. Кирилла Ланского), как правило, не укладываются в рамки ни одного из возможных телесных заболеваний, не обнаруживаются при обследовании пациента и объективные данные, способные объяснить его симптомы. Этих пациентов часто мучают странные боли — какое-то «крайне тягостное», «мучительное», «изнуряющее», «выматывающее» «жжение», «зудение», «выкручивание», «сдавливание», «щекотание». Эти ощущения могут быть «звенящими», «рвущимися», «скоблящими», «ерзающими» и т.п. Загадочной выглядит и локализация этих ощущений: они никак не соответствуют местоположению определенных, способных болеть органов. Они могут находиться, например, на «внутренней стороне щек», в «середине прямой кишки», «в ногтевых фалангах», «под кожей затылка» и т. д. Боли эти не исчезают после приема анальгетиков и появляются, когда им вздумается, без определенной, характерной для «нормальных» болезней динамики. Иногда у таких пациентов, особенно в запущенных случаях, проступают, наконец, и типичные симптомы депрессии (депрессия — крайне неудачное слово, не отражающее суть происходящих процессов — прим. Кирилла Ланского): нарушения сна, тяжелее больными переносится первая половина дня, отмечается некоторая заторможенность, снижается либидо, возникают ощущения «упадка сил», чувства тоски, уныния, подавленности, которые, впрочем, рассматриваются этими больными как «естественная реакция» на соматическое страдание и на безрезультатность его лечения и т. п. Наконец, у пациентов постепенно возникает желание покончить с собой. Врачи используют самые разнообразные способы помочь таким пациентам, но все попытки оказываются тщетными… Вы, наверное, знаете, что такое «фантомные боли». Это когда у человека болит, например, правая нога, которой по тем или иным причинам нет, ампутировали ее после травмы или какой-то болезни. Понятное дело, что отсутствующая нога болеть не может, равно как и чесаться или двигаться, но все эти ощущения возникают, что только лишний раз свидетельствует: наша нервная система — кудесник почище самого Дэвида Копперфильда. Так вот, этот «кудесник» может запрятать депрессию (еще раз повторю, что депрессия в классическом понимании здесь совершенно ни при чем — прим. Кирилла Ланского) так глубоко, что и с собаками не разыщешь. Вместо тоски и уныния, свойственных депрессии, он предлагает нам мучительные боли в различных частях тела, до неприличия тягостные ощущения жжения, растяжения, покалывания и т. п. Все это способно сбить с толку кого угодно! Историческая справка Впервые состояние, которое сейчас чаще всего именуется вегето-сосудистой дистонией, врачи заметили у солдат гражданской войны, только не нашей, а в США, когда Север бился с Югом (если вы помните — Скарлетт и все такое). Тогда эту болезнь назвали «синдромом раздраженного сердца», впрочем, нечто подобное отмечалось и раньше — в условиях боевых действий британских войск в Крымской и Индийской компаниях. В обоих случаях исследователи относили этот «синдром раздраженного сердца» на факт тяжелого переутомления солдат. Сам термин «вегето-сосудистая дистония» был введен в научный обиход только в 1909 году врачом Вилчманом; в 1918 доктор Оппенхейм сказал, что это «нейроциркуляторная астения». Однако один из наиболее популярных терминов, обозначающих это расстройство, — «органоневроз», или «невроз органа». В научной литературе описано множество «органоневрозов» — «невроз сердца», «невроз желудка», «невроз дыхания» и др. «Надо думать, что изменения функции сердца сплошь и рядом не идут пропорционально с анатомическими изменениями в самом сердце, а нередко находятся в зависимости от центральных нервных аппаратов, состояние которых, в свою очередь, зависит во многом от условий окружающей среды». — С.П. Боткин Иными словами, недуг здесь только проявляется физическим недомоганием, а в действительности природа у него психологическая (и это тоже не совсем верно: природа — нервная, а сознательная мозговая деятельность, т.е. психика, — лишь катализатор — прим. Кирилла Ланского). Так думали ученые, но пациенты обра
|
